Атмосфера мало побуждала к эротичным фантазиям. Но юная англичанка, Джейн Биркин, которой едва лишь исполнилось 20, страстно стонала в микрофон, не менее страстно ей отвечал вдвое
Когда поп-миниатюра Je t’aime … в moi non plus 1969 году появилась на прилавках магазинов, Ватикан возмутился так сильно, что директор итальянской фирмы грамзаписи, которая выпустила пластинку, очутился в тюрьме. Запись попала к “черному списку”, и спрос на него был, понятно, чрезвычайно высоким.
Гинзбур, скандалы и французы
“Лучшей рекламы не существует”, – считает 55-летняя Джейн Биркин. Ее до сих пор развлекает, что многие воспринимали эту песню за страстную: “В действительности это был просто стеб. Когда доходит к делу, все сразу говорят: Je t’aime (“Я тебя люблю”), а Серж цинично отвечал на это: Moi non plus (“Я также нет”). Ему нравились такие двусмысленности”.
А французам нравился Серж Гинзбур. Десятую годовщину его смерти они отметили вечеринкой с тамтамами. Почитатели благодарные Гинзбурови за его музыку, а Джейн Биркин – “за то, что он подарил мне 30 наилучших любовных песен французской со времен Аполинера”. И одного взгляда на ее помещение в Париже, которое наполнено упоминаниями о Гинзбуре, достаточно для понимания, что отношения с этим мужчиной и до сих пор определяют ее жизнь.
В истории поп-музыкиэта любовь тоже давно превратилась в легенду. Она страстно стонала в микрофон: Je t’aime, а он отвечал: Мoi non plus. Ватикан возмущался – и песня набирала популярности.
Любви с первого взгляда не было
А при этом первая встреча этой пары совсем не была любовью из первого взгляда. Джейн Биркин родилась в традиционной английской семье т. зв. среднего класса. в 1966 году она неожиданно прославилась, снявшись в фильме Антониони Blow Up, а затем вышла замуж за намного старшего за себя автора саунд-треков к фильмам о Джеймсе Бонда Джона Барри. Вскоре родилась дочка Кейт. Джейн чувствовала себя уродливой, упала в депрессию и хотела вырваться прочь из Лондона. Когда ей предложили роль во французском фильме, она с Кейт убежала в Париж.
Главную роль в этом фильме исполнял Серж Гинзбур. Сын российских эмигрантов назывался в действительности Люсьен, но считал, что это имя звучит “слишком уже по-перукарски”. Как и его отец, он был музыкантом в ночных клубах Парижа. Писал песни и записал несколько успешных джазовых пластинок. в 1965 году его песня Poupee de cire, poupee de son получила престижную награду Grand Prix Eurovision, а затем стала гимном оральной любви.
Когда Гинзбур увидел Биркин на съемочной площадке, он был разочарован, потому что надеялся увидеть модную на то время модельку Марису Беренсон. Он был зол, потому что она постоянно неправильно произносила его имя. В конечном итоге Джейн победила свою нерешительность и пригласила Сержа поужинать. Они танцевали, и он постоянно наступал ей на ноги, потом очутились в гостинице Hilton, где Джейн от страха закрылась в ванне и была там так долго, что Серж заснул.
Со следующего утра они стали неразлучными, а Серж так влюбился, что не мог ни на мгновение отойти от Джейн. “А когда он плохо вел себя, то после того наполнял комнату белыми цветами”, – она еще до сих пор радуется, вспоминая это.
Гинзбур и Биркин были самой блестящей хипи-парой Парижа, королем и королевой ночи. Ей нравилось, когда он припнул ее к батарее, фотографируя обнаженной для журналов для взрослых. Она любила его за стихотворения, которые он для нее писал: “Написать песню для женщины – это наибольший комплимент”.
Оба вставали с кровати не раньше, чем в обед, и тот, кто знает тексты Гинзбура, может представить себе, чем они там занимались. Остальной день Гинзбур любил проводить прогуливаясь с любимой по самым дорогим парижским магазинам.
В 1971 году родилась их дочка Шарлотт. Через два года, когда Гинзбуру было 35, он пережил первый инфаркт. Ему стало плохо дома, но когда санитары выносили его, он пытался сползти с ношей, потому что ему не нравился цвет одеяла, под которым лежал. “Он не осмеливался выйти из дома без своего одеяла из кашимира, потому что перед дверями могли стоять фотографы. Он был ужасным снобом”, – вспоминает Джейн.